«Училась я в ужасной школе в Ленинском районе, где просто гопники кругом были: петарду в туалет кинуть, пойти ***** [лицо] набить кому-нибудь было в порядке вещей. Тогда мои интересы заключались в том, чтобы прийти в подъезд и бухать на лестнице. У меня были плохие отношения с родителями, я об этом всем им не рассказывала. Представь, ты ищешь в 10–11 лет поддержку, но в ответ идут одни претензии».
Мы с Леной знакомимся в новосибирском центре помощи подросткам. Лена рассказывает, как впервые попала сюда: «Я с другом поехала, он меня позвал “в клевое место”. Думала, что мы на группу к “Анонимным наркоманам” едем. А приехали сюда, тут оказалось очень интересно».
Центр «Тут поймут» открылся в Новосибирске в канун 2021 года — фонд «Солнечный город» вложил в проект почти 13 миллионов рублей, чтобы подростки не слонялись по торговым центрам и лестничным клеткам. Изначально его придумали как место для социальной и психологической помощи «трудным» юношам и девушкам — выпускникам детских домов, детских исправительных колоний, студентам из области, переехавшим в город. Но сотрудники «Солнечного города» решили, что поддержка нужна и обычным тинейджерам. Организация сознательно отказалась от формулировки «центр для трудных подростков». Потому что подростковый возраст — это всегда непросто.
Формально семья Лены действительно не из неблагополучных: родители не пьют, не бьют, дети одеты и обуты, получают образование, а теплые отношения — ну не всем дано.
«Бывает такое, что в семье все, казалось бы, хорошо, но какое-то событие может нарушить этот баланс, и ребенок оказывается в приюте, детском доме или колонии. Мы хотим увидеть проблему чуть раньше, чтобы помочь семье справиться с ней, поддержать ребенка», — говорит пиар-директор «Солнечного города» Алена Гриненко. По ее словам, в регионе других таких организаций нет, — ни тех, которые работают с подростками из воспитательных колоний, ни тех, которые давали бы детям пространство для общения и психологической поддержки.
Более 2 тысяч детей из Новосибирской области попали в 2019 году в социально-реабилитационные центры. Пробыв там три-шесть месяцев, дети, как правило, возвращаются домой, но в 30% случаев они попадают в центры снова.
Из-за карантина 2020 года и дистанционного обучения отношения стали хуже, как в кровных семьях, так и в замещающих. Изоляция отняла у подростков организованный досуг: спортивные секции закрылись, общаться со сверстниками офлайн стало сложнее. Участились случаи побегов из дома. Кроме того, оказалось, что у детей и подростков из проблемных семей зачастую просто нет близкого взрослого, который бы их поддержал. Досуг, поддержка соцпедагогов и психологов — это то, что центр «Тут поймут» как раз может предложить подросткам.
«Наш центр открыт для всех желающих от 12 до 23 лет с 10 утра до 10 вечера, — говорит Анастасия Королева, специалист по социальной работе центра “Тут поймут”. — Мы не подменяем ни семью, ни образовательную организацию. Наш принцип — установление доверительных отношений, чтобы молодой человек мог прийти и рассказать о проблемах, получить консультацию, совет».
Судя по тому, как отзывается о центре Лена, этот принцип работает.
«Мне сказали однажды такую важную вещь: в жизни каждого ребенка должно быть место, где он будет чувствовать себя хорошо и спокойно. И если бы у меня в 12 лет было бы такое место, как этот центр, где бы меня слушали, где бы можно было потусить, я бы не прошла через весь этот ****** [кошмар], типа пить с какими-то гопниками «Блейзер» в подъезде, пробовать спайсы и мефедрон», — признается Лена.
В центре «не докапываются» так, говорит она, как могут пристать дома.
«У тебя такое бывало: вот ты сходил в школу, еще куда-то, ну устал, приходишь домой и просто хочешь пару часиков поспать? А к тебе претензия: “Что ты лег, вставай, что-то делай”. Тут такого нет, — уверяет Лена. — Я прихожу сюда от балды, посидеть, поиграть в настолки, позырить сериалы. А другим, может быть, некуда пойти в минус тридцать зимой. Можно в кафе пойти, но в 13 лет нет ни копейки, как у меня было. Я шла в подъезд, на лестничную площадку. А вот кому-то можно сюда прийти: посмотреть кино, поучаствовать в мастер-классах».
Дети узнают о центре из рекламы во «ВКонтакте», из листовок, которые Настя и ее коллеги оставляют в соседних школах. Во «ВКонтакте» же работает чат поддержки — аналог телефона доверия (который тоже у центра есть, но туда мало кто звонит, — подростки предпочитают писать в чат).
Некоторых будущих посетителей центра встречают после заседания комиссии по делам несовершеннолетних, откуда они вместе с родителями выходят абсолютно растерянными. Им рассказывают, что есть такое место, где и подростку будут рады, и родитель сможет получить консультацию, но, конечно, силком никого не ведут.
В марте в «Тут поймут» отметили 609 посещений — тинейджеры не приходят по одному разу, они возвращаются. Всего в этот месяц к ним впервые пришел 91 подросток, а специалисты провели 34 консультации. Цель на год — составить не менее 15 маршрутов для несовершеннолетних, которые только что освободились из тюрьмы, и провести консультации для 200 подростков.
По словам Анны Волковой, замдиректора «Солнечного города», потребность в таких центрах есть и в других районах Новосибирской области.
«Думаем над тем, как можно с минимальными затратами и ресурсами увеличить количество центров для подростков в регионе, — анонсирует Волкова. — Внутренними технологиями всегда готовы делиться».
В России Анна может назвать лишь одну похожую инициативу — это «Хулиганодом» в Нижнем Новгороде.
Социальный педагог Настя Королева в центре с самого начала. Вместе с другими сотрудниками и волонтерами делала тут ремонт перед открытием, приходит сюда раньше, чем нужно, и уходит позже, чем должна.
«Раньше я работала тьютором в частном центре для детей с аутизмом, но увидела пост от “Солнечного города”, что открывается такой центр, и пришла сюда, — рассказывает Настя. — Я потеряла в зарплате, в личном времени, потому что я здесь почти живу. Но время здесь буквально пролетает, просто потому что мне хочется здесь быть и работать».
День в центре расписан так, чтобы каждый мог найти занятие по душе: поиграть в настольные игры, посмотреть кино и обсудить его, прийти на занятия в тренажерный зал (тренер тоже есть в штате) или на встречу с людьми, которых интересно послушать.
Психолог центра Роман Кузнецов сам родился в тюрьме: мама сидела за убийство. Когда освободилась, начала пить, и Рома попал в приют, а потом — в детский дом. Он встречал тех ребят с «условками», которые приходили на день открытых дверей в центр.
«Из 13 человек один пришел к нам снова. Они поначалу, конечно, всячески демонстрировали пренебрежение, слушали блатную музыку, но потом, когда мы пообщались, они поняли, что я не представляю для них опасности, не собираюсь их “вербовать”, и немножко раскрылись», — вспоминает Рома.
Если верить статистике, Рома входит в те 10% выпускников детских домов, которым удалось не спиться, не сесть в тюрьму и не умереть, а выучиться, найти работу и встать на ноги.
«Я — олицетворение всей этой сиротской природы, — улыбается Роман. — Скорее всего, если бы центр появился раньше, я бы мог быть тут не психологом, а посещать его, как остальные подростки. Но и центров таких тогда не было, да и я не в Новосибирске жил».
Он помнит момент, когда его забрали от мамы. Несмотря на то, что с ней, судя по всему, он жил как в аду, привязанность к маме была сильной, и момент разлуки был тяжелым. Мама навещала его всего пару раз. Уклад в детском доме в начале двухтысячных был приближенным к тюремному, вспоминает Рома: понятия, иерархия, дедовщина. В поселке, где Рома жил, окружающие тыкали пальцем в детдомовцев:
«И в школе то же самое: нас по цепочке в школу заводили, тех, кто из детского дома. Школа общая была, но мы-то отличались, и это подкрепляли учителя. Один мне говорил в восьмом классе, что я сяду. Я стоял на учете в детской комнате полиции, потому что был агрессивным. Такая среда была: не быть агрессивным означало быть униженным и побитым. И если учителя тебе постоянно говорят: “Ты сядешь”, — ты поверишь. Я и ждал, когда я сяду. В десятый класс поступил, в одиннадцатый, ЕГЭ сдал, но все ждал: сейчас я сяду или еще поучусь?» — смеется Рома.
Проблемы с алкоголем и наркотиками у него тоже были, как были и времена, когда абсолютно не было денег и некуда было идти. Но Рома как-то выплыл, поступил в педуниверситет на девиантологию: хотел заниматься психолого-педагогической профилактикой отклоняющегося поведения, потому что сам был в группе риска. И сейчас работает про профессии, как и мечтал.
«Почему я не сел в тюрьму и не умер? Стечение обстоятельств и какая-то моя мотивация. Среди тех, кто к нам приходит, есть, конечно, и те, у кого опыт схож с моим. Мы с одним из посетителей это обсуждали: я и сам пробовал спайсы, траву, и те сложности, которые у них сейчас в 18 лет, мне знакомы. Только я вовремя остановился, а они пока нет. Я для них — пример того, что, даже если кажется, что ты в тупике, из любого тупика есть выход. Просто ты пока не видишь его, и на это нужно время», — говорит Рома.
Есть в профессиональной практике Ромы и менее экстремальные случаи. Одному из посетителей Рома помог разобраться с самооценкой и восприятием собственного тела. Другой девушке помог справиться с онлайн-атакой: недоброжелатели шантажировали ее интимными фотографиями.
«Я бы очень хотел, чтобы раньше в моей жизни нашелся кто-то, кто решит все мои проблемы, — говорит Рома. —Такого человека не было, но всегда рядом оказывались люди, которым было не все равно: брат, воспитательница, друг в универе», — спасибо им.
«Короче, я не буду вам лить в уши, что наркотики — это плохо, я просто расскажу, как у меня это было, а вы сами решайте. Тебе сколько лет? — спрашивает Сережа на этой встрече у шестерых подростков, собравшихся в кружок. — 14? В четырнадцать я опий-сырец в первый раз попробовал. В 15 уже гепатит у меня нашли, а в детскую инфекционную больницу не взяли, сказали, что я не их пациент и меня надо во взрослую. А тебе сколько, 18? В восемнадцать мы угоняли вовсю тачки и разбирали их, у нас был свой авторазбор. А тебе 21? Вот в двадцать один я узнал, что у меня ВИЧ, и сел в первый раз за кражу».
Те, кто пришел послушать нас с Сережей, сперва сидят молча, но потом оттаивают, начинают задавать вопросы о ВИЧ, о том, как Сережа справился с зависимостью, о встречах «Анонимных наркоманов», расспрашивают его о музыкальной группе «Ульянов и сыновья» и просятся на репетицию и концерт.
Соцпедагог Настя считает, что среди посетителей центра немало тех, кому неплохо бы на старте жизни услышать обо всех Сережиных приключениях, связанных с наркотиками, но не в нравоучительном ключе, а как раз с точки зрения опыта прожившего это человека. Подростковая зависимость — проблема, с которой она столкнулась в центре впервые.
«Это больная история, которая отнимает много сил, но в то же время дает много ресурса для развития. Я эту тему активно изучаю. Наш центр ориентирован на людей от 12 до 23 лет, и вот у некоторых из них даже не разовое употребление, а уже прямо аддикция. Надо привыкнуть к этому, не пугаться и крепко стоять на ногах, чтобы суметь помочь».
Лена, которая тоже присутствовала на этой встрече с Сережей, говорит, что центр и правда может быть альтернативой подъезду, ТЦ и мефедроновым «впискам»:
«Наверное, это место — залог того, что кто-то не будет начинать бухать в подъезде или нюхать мефедрон. У меня и пример такой есть: один мой знакомый сюда приходит, чувствует себя здесь хорошо и думает: “Сейчас я не буду спускать две тысячи на меф и лучше поеду в этот центр, испытаю те же самые эмоции, играя в настолки”. Может, это глупо звучит, но для некоторых это точно выход».
Вход
Восстановление пароля
Форма
обратной связи
Сделать
пожертвование
Спасибо за то, что вы такой классный!
От всего сердца благодарим вас за поддержку нашего благотворительного фонда. Ваш вклад помогает нам менять жизни людей к лучшему, и мы высоко ценим вашу доброту и щедрость.
Вместе мы можем сделать этот мир лучше!
С благодарностью и уважением, команда Солнечного Города.
Мы всегда готовы
прийти на помощь
Какая помощь
вам нужна?
Опишите вашу
жизненную ситуацию
Заполните небольшую форму, чтобы мы знали, к какому специалисту вас направить
Отмена подписки
Вы уверены, что хотите отменить подписку?